Рай для профанации

Например, по Ростовскому делу Свидетелей Иеговы эксперты, которые проводили экспертизу печатных материалов Свидетелей Иеговы на предмет экстремизма, противоречили сами себе, оправдывали неточности в своем заключении. Так, они отмечают, что методология экспертиз по выявлению экстремизма в текстах находится на стадии разработки (это отметили эксперты Касьянюк и Шишкин), но при этом они представили свое заключение в суд... А, например, эксперт Шишкин отметил, что экспертиза по экстремизму носит субъективный характер. Спрашивается, как же суд может полагаться на такую экспертизу? Эксперты противоречат сами себе: эксперт Астапов отмечает, что «пропаганда исключительности» свойственна «любой религии», но позже выдвигает этот критерий, как один из признаков экстремизма Свидетелей Иеговы. Удивительно, что тот же эксперт Астапов, признает, что Свидетели Иеговы «являются последовательными пацифистами», если пацифисты теперь являются экстремистами, то кто тогда не экстремисты? Даже высказывание классика русской литературы Льва Толстого, которое содержалось в исследуемых материалах, было отнесено к экстремистским. Это наводит на мысль, может что-то неверно в таком подходе к доказательствам экстремизма? Этот ярлык «экстремизм» уже стал для Свидетелей Иеговы причиной закрытия некоторых организаций и задержания верующих. Многие знают, что Свидетели Иеговы были одними из самых гонимых во времена Советского Союза. Не хочется верить, что те времена могут возвратиться.

Так же вопиющим случаем экспертной профанации, является экспертное заключение, сделанное в Сургуте по религиозной литературе Церкви Саентологии. Одним из экспертов, которому поручили «исследовать» литературу основателя Саентологии Л. Рона Хаббарда был психолог Волков. Ранее он неоднократно высказывался против новых религиозных течений и даже перевёл труд иностранного антикультиста Хассена, который практиковал депрограмирование1. В отношении Церкви Саентологии, ее основателя и вероисповедания Волков высказывался категорически негативно. Трудно было найти «независимого» эксперта, до такой степени отрицательно настроенного против саентологов.
До того как Волков приступил к экспертизе по материалам церкви Сентологии в 2008 году, он опубликовал статью в украинской газете "Здоровье", где уже оскорбительно отозвался об основателе Саентологии, отнеся его к «суперменам наглости и мошенничества», человека посвятившего свою жизнь помощи людям. Трудно ожидать от автора оскорбляющего оппонента, объективности при проведении экспертизы. Так и получилось. Экспертное заключение, сделанное Волковым, содержит неадекватные оценки. Например, не обнаружив в Саентологической литературе ничего противоправного (в частности, «призывы к нарушению целостности …изменению основ конституционного строя…не обнаружены»), «эксперт» тут же добавляет, что в ней излагаются планы «по изменению правовых основ всех государств»… Закон об экстремизме создан «в целях защиты прав и свобод человека и гражданина, основ конституционного строя, обеспечения целостности и безопасности Российской Федерации…», а никак не «всех государств». Эксперт Евгений Волков, видимо, не прочитал книгу Л. Рона Хаббарда «Саентология: основы жизни», которую ему также дали проанализировать. Цитата из этой книги характеризует отношение автора к вопросам политики и религии: «Не меняйте религии человека, не меняйте его политических взглядов, не нарушайте суверенитета наций. Вместо этого научите человека использовать то, что он имеет и знает, чтобы впервые, при любой политической системе, создать на Земле настоящую цивилизацию. Ради этого мы и работаем». Суд полностью положился на экспертов и принял решение о признании литературы экстремистской. Только по счастливой случайности саентологи вовремя узнали об этом решении и смогли его опротестовать. Благодаря этому оно не вступило в законную силу. Но это тема отдельного рассказа.
Точно так же и в деле по признанию экстремистской литературы Саида Нурси экспертом Яковлевой была обнаружена экстремистская фраза «я…не мирился с насилием и унижением…я не терпел насилия и гнёта». Очевидно, что автор рассказывает о своём отношении к насилию, даже говорит об этом в прошедшем времени. Как эта фраза относится к экстремизму в современной России? Многие общественные и религиозные деятели пытались изменить такое положение вещей. В частности, против причисления исламской литературы Нурси высказывались и председатель совета муфтиев России Равиль Гайнутдин, и уполномоченный по правам человека в России Владимир Лукин, и многие ученые и общественные деятели. Но, несмотря на такую поддержку, ничего изменить не удалось, ведь в основе решения судов лежит «экспертиза». Для эксперта это всего лишь ошибка, а для тысяч верующих это целая трагедия, поскольку судебное решение ограничивает или даже запрещает возможность исповедовать своё вероучение, изучать религиозные тексты. Это в свою очередь ограничивает право на свободу вероисповедания. Право, которое гарантированно не только Конституцией Российской Федерации, но целым рядом международных соглашений, подписанных и ратифицированных Российской Федерацией.
По мере того как количество судебных решений с обвинением в экстремизме растёт, растёт и количество некачественных экспертных заключений. В этой связи было бы разумным предъявлять более жёсткие требования к проводимым экспертизам. Экспертиза литературы на предмет экстремизма делается на основе субъективного мнения эксперта, при отсутствии доказательств, в отсутствии заинтересованных лиц. При проведении экспертизы по реальным преступлениям, как, например, в уголовных делах, нужна серьёзная доказательная база, которую составляют такие вещи, как отпечатки пальцев, предметы совершения преступления, жертва, то есть то, что существует в действительности. В случае же с обвинением в экстремизме, оказалось достаточно непрофессионального мнения, которое составлено даже без научно обоснованной методологии. А мнение может быть каким угодно, и получается, что суды в качестве доказательства принимают «воздух» рассуждений так называемого эксперта.
Важно добиться, чтобы суды не «прятались» за экспертов, а изучали материалы сами и обосновывали свои выводы анализом фактов. В первую очередь следует обратить внимание на то, чтобы эксперты не были заведомо настроены против, как произошло в деле по материалам Рона Хаббарда. Важно, чтобы квалификация экспертов была подтверждена не справками, а настоящей проверкой на знание требований, предъявляемых к экспертным заключениям. Такие меры позволят избавиться от профанации экспертных заключений, добиться не декларируемого правосудия, а фактического, или, как минимум, приблизиться к его идеалам.
Юрий Максимов

1. Депрограммирование (англ. deprogramming) — это система жёстких мер, применяемых с целью вывести человека из религиозной или политической организации. Частью процесса депрограммирования обычно является похищение с последующим применением различных форм психологического давления и принуждения. По поводу депрограммирования в обществе возникло огромное количество серьёзных дискуссий, связанных с темами свободы вероисповедания и гражданских прав личности.