Игорь Кузнецов рассказал о рисках взаимодействия с китайскими инвесторами

Новосибирский бизнесмен, девелопер и инвестор Игорь Кузнецов, запустив бизнес с китайскими партнерами, неожиданно оказался обвиняемым по новому уголовному делу. Свою точку зрения на ситуацию он высказал в интервью редакции Infopro54, а также рассказал о рисках, с которыми можно столкнуться при взаимодействии с инвесторами из КНР, ищущими проекты в России.

— Игорь Борисович, недавно в СМИ появилась информация о том, что в отношении вас было возбуждено новое уголовное дело, связанное с совместным аграрным бизнесом с китайскими партнерами. Можете рассказать, в чем суть этого конфликта?

— В 2017 году по просьбе моих давних партнеров-китайцев я вошел в аграрный проект на Алтае. Они через компанию ООО «Шемышейский производственный комбинат» (Собственником компании с 2014 по 2019 год являлась «Пекинская электротехническая компания Чжуннэнда», зарегистрирована в Пензе. — Ред.) выкупили у меня 40% акций компании ООО «Евро-Азия Инвест», и мы занялись покупкой хозяйств, земель, арендой земли и техники на Алтае.

По согласованию с китайской стороной роли в бизнесе распределились следующим образом: финансирование должна была предоставлять китайская сторона, на нас же ложилась вся оперативно-хозяйственная деятельность — кадры, бухгалтерия, работа с хозяйствами, закупка техники, посадочного материала и остальное.

— Почему именно 40%?

— По российскому законодательству компании, в которых доля иностранных лиц превышает 50%, не могут владеть землей. Да и вся хозяйственная деятельность была поручена именно российской стороне. Мы приняли решение о продаже 40%, при этом я остался директором компании.

Еще на старте проекта у моих китайских партнеров возникли проблемы с финансированием, а так как сельхозбизнес предполагает ярко выраженную сезонность и нуждается в оперативном финансировании на приобретение бензина, запчастей, посевного материала и т.д., то мне пришлось брать займы в близком круге. Под личное поручительство я взял заем у своей будущей жены, которая на тот момент стала участником компании ООО «Евро-Азия Инвест». Вскоре стало очевидно, что финансирование проекта с китайской стороны не соблюдается, их обещания перечислить деньги не исполнялись, а я в качестве директора не мог нести ответственность за весь проект при отсутствии финансирования: надо было платить зарплату людям, налоги, оплачивать закупленную технику и т.п.

В 2019 году я решил выйти из проекта как директор и полностью передать бизнес китайским бизнесменам. Зарубежные партнеры сделали самостоятельный аудит, убедились в целевом расходовании денежных средств, результаты аудита были подтверждены протоколом собрания акционеров, то есть процедура была проведена в соответствии с законодательством, и тому есть все подтверждающие документы.

— Можно уточнить, на каком основании было решено провести сделку, если вы только что говорили о том, что иностранным собственникам запрещено владеть более чем 50% в российских компаниях?

— Это было требование китайской стороны — передать долю в компании именно ООО «Шемышейский производственный комбинат». Я в этом случае выступал только как наемный работник — директор компании. Также мне было заявлено, что в целях соблюдения законодательства доля в ООО «ШПК» будет продана российской компании. По данным реестра, действительно с 2019 по 2022 годы участником ООО «ШПК» была российская фирма ООО «Агробиотехпенза», ее единственным участником и директором значилась некая Евгения Цивилева, о которой я раньше никогда не слышал (По данным сервиса «Контур Фокус», ООО «Агробиотехпенза» владело 89% акций компании с ноября 2019 по ноябрь 2021-го. С февраля 2022 года 80% принадлежат ООО «Пекинская электротехническая компания Чжуннэнда» (Китай), 20% — Лю Гоцяну. — Ред.).

По результатам аудита у компании остался долг, который один из российских участников компании вносил как займ акционера. Чтобы не дробить земельный участок в качестве залога по займу он был оформлен как единый лот.

В этот момент моего китайского партнера посадили в тюрьму в Китае, и доверенность на управление бизнесом оказалась в руках нашей общей переводчицы, которая, по моей информации, сошлась с известным правоохранительным органам Иркутска товарищем, — и начались чудеса.

— В чем они заключались?

— Во-первых, они развалили хозяйство, которое мы за три года вывели в число лучших в районе. Во-вторых, начали сдавать землю хозяйства в аренду. Это хорошие деньги, и чтобы их получить, особо не нужно прикладывать никаких усилий.

При этом оставшийся долг начал жить своей жизнью — поскольку он был обеспечен залогом и китайская сторона не собиралась его возвращать, на него нашлись покупатели. В конечном итоге покупатель — ООО «Карповское» — получил исполнительный лист по заложенной в Алтайском крае земле. При этом в договоре было указано, что при продаже земли заимодавцу возвращается только сумма долга, а остальные деньги остаются у компании, то есть ни о каком необоснованном обогащении не могло быть и речи.

И вот здесь разгорелся скандал. Нам стало известно, что переводчица знает китайского посла в России и, по нашей информации, обратилась к нему за помощью в защите инвестиций. Хотя фактически еще никаких инвестиций в проект не было, так как все деньги вкладывались в него в виде займов, которые по законодательству инвестициями не являются.

По всей видимости, посол обратился в Генпрокуратуру, в Следственный комитет РФ — и было возбуждено дело о мошенничестве.

Следствие шло год, и я был достаточно спокоен.

— Почему?

— Следователь во всем разобрался, изучил кучу документов, провел очные ставки с китаянкой-переводчицей, где она письменно подтвердила, что никаких инвестиций не было, получил подтверждение, что деньги, о которых идет речь, ушли в нужном направлении, и это подкреплено платежными поручениями. Мой адвокат съездил к партнерам-акционерам в Китай, и двое акционеров подтвердили, что к Кузнецову у них нет никаких претензий.

После этого дело поступило к заместителю краевого прокурора, потом к краевому прокурору, а потом в суд.

Варясь в этой теме, я понял, что ситуаций, подобных моей, по всей России может быть очень много: иностранцы владеют нашей землей через фирмы-посредники и сдают ее в аренду нашим аграриям. При этом я общался с юристами, работающими по аналогичным делам, с предпринимателями, которые находятся под следствием, и обнаружил, что есть ситуации, когда иностранные партнеры на этапе расчета по сделкам, по договорам обвиняют российских партнеров в том, что «они ничего не делали», «завысили ставки» и т.д. Затем в отношении партнеров возбуждаются уголовные дела, как я наблюдаю, также с подключением политического ресурса под названием «посольство». Похоже на мою историю?

В любом случае решение и по моему делу, и по сходным делам будет выносить суд, правоохранительные органы. Но тут есть очень важный нюанс: орган Российской Федерации, который должен следить за законностью, фактически, на мой взгляд, ее игнорирует.

— У вас в портфеле есть и другие проекты, которые вы анонсировали или реализовывали совместно с китайскими партнерами. По ним возникали схожие проблемы? Если нет, то как удалось этого избежать?

— Да, в 2010 году мы работали с китайскими партнерами по приобретению ими в собственность шахты «Краснокаменский рудник». После выкупа акций нашей компанией финансирование с китайской стороны было неожиданно приостановлено, все проблемы — зарплата, налоги — стали нашей проблемой, а именно фирмы, где я был директором. После этого «Краснокаменский рудник» также был выкуплен китайской стороной, но расчет с нами тоже не был завершен. Мы даже пытались судиться в Гонконге по возврату долга, но там это сделать иностранцам практически невозможно. Мы остались без оплаты, но хотя бы без уголовного дела.

Ранее редакция приводила точку зрения эксперта о том, как патентные тролли портят жизнь новосибирским экспортерам. Своими патентными историями также делились предприниматели региона.

Фото предоставлено Игорем Кузнецовым, VIP-club, автор: Николай Мелонов