Предшественник Ватто и Буше

Антуан Куапель (1661, Париж – 1722) - французский живописец и гравер. Портрет кисти А.Гримо (1705)

Антуан Куапель - сын известного художника Ноэля Куапеля и отец еще более известного живописца Шарля Антуана Куапеля. Французская публика сразу оценила гениальные задатки художника, в 21 год ставшего первым живописцем королевской семьи. Художественная критика XX века была к нему более сурова, ставя в вину изнеженность образов, театральность поз и пристрастие к бутафорским побрякушкам. Однако заслуга Куапеля в становлении французской живописи, освободившейся от итальянского диктата, безоговорочно признается и поклонниками, и противниками его творческой манеры.

В возрасте одиннадцати лет Антуан Куапель отправился с отцом, которого король провозгласил главой Академии в Риме, в Италию. Академия была создана в 1666 году указом короля Людовика XIV, с XVII по XIX века она являлась вершиной обучения для избранных французских художников, выигравших престижную Римскую премию. Целью ее было предоставление возможности созерцать и копировать шедевры античности или Возрождения, отправляя плоды своего вдохновения обратно в Париж. В течение четырех лет Антуан учился на шедеврах великих итальянских художников, копировал Рафаэля, Тициана, Веронезе, что сказалось на всем его последующем творчестве.

В девятнадцать лет он написал для Собора Парижской Богоматери большую картину на историческую тему - «Успение Богородицы». Религиозно-историческая тема – одна из основных в творчестве Антуана Куапеля. Так, в Большом собрании изящных искусств ASG хранится картина мастера «Обморок Есфири».

Данный сюжет отражает едва ли не самый драматичный момент в истории Есфири, когда она, нарушая строжайший запрет, пришла к Артаксерксу, чтобы рассказать ему о кознях Амана. В греческом варианте Библии (Септуагинте) эти события описываются так: «На третий день Есфирь [перестав молиться, сняла одежды сетования и] оделась по-царски, [и сделавшись великолепною, призывая всевидца Бога и Спасителя, взяла двух служанок, и на одну опиралась, как бы предавшись неге, а другая следовала за нею, поддерживая одеяние ее. Она была прекрасна во цвете красоты своей, и лице ее радостно, как бы исполненное любви, но сердце ее было стеснено от страха]. И стала она на внутреннем дворе царского дома, перед домом царя; царь же сидел тогда на царском престоле своем, в царском доме, прямо против входа в дом, [облаченный во все одеяние величия своего, весь в золоте и драгоценных камнях, и был весьма страшен]. Когда царь увидел царицу Есфирь, стоящую на дворе, она нашла милость в глазах его. [Обратив лице свое, пламеневшее славою, он взглянул с сильным гневом; и царица упала духом и изменилась в лице своем от ослабления и склонилась на голову служанки, которая сопровождала ее. И изменил Бог дух царя на кротость, и поспешно встал он с престола своего и принял ее в объятия свои, пока она не пришла в себя. Потом он утешил ее ласковыми словами, сказав ей: что тебе, Есфирь? Я – брат твой; ободрись, не умрешь, ибо наше владычество общее; подойди.]» (Есфирь 5: 1).

На полотне Антуана Куапеля в левой части изображена Есфирь в обмороке. Рядом с ней – служанки, поддерживающие свою госпожу. Справа – царь Артаксеркс на троне. В одной руке он держит скипетр, а другую протягивает жене. Справа у трона – советник царя со свитком в руках. Фоном служит золотой полог над троном и архитектурная постройка с пейзажем в левой части.

Данная работа исполнена Куапелем как вариант или, учитывая ее небольшие размеры, подготовительный эскиз его известной картины с одноименным названием, ныне хранящейся в Лувре. Картина выполнена в традициях французской Академии. В композиции хорошо ощущается воздействие на автора традиций Классицизма. Неоднократно композиции на данный сюжет повторялись на протяжении и более позднего времени. Свидетельством тому могут быть различные варианты данного сюжета, хранящиеся в частных собраниях и появляющиеся на арт-аукционах.

Перегруженный бесчисленными заказами, Куапель пренебрегал основными правилами и следовал индивидуальной манере живописи. Неиссякаемая фантазия и прелестный колорит, которому иногда не хватало гармонии, являлись волшебным средством, вызывавшим восторг зрителей.

Брат короля назначил его своим первым художником и членом Академии, когда ему было всего двадцать лет. То, что французская публика сразу уловила в его произведениях задатки гения, свидетельствует о высоком художественном вкусе того времени. Куапелю суждено было стать основателем французской школы живописи, переставшей методично копировать итальянский стиль.

С годами всё больше гремела его слава и ему в конце концов было пожаловано не только дворянство, но и звание главы Академии художеств, а позже и звание первого художника французского короля.

Антуан Куапель дружил с выдающимися французскими драматургами – Расином и Лафонтеном, считается, что именно драматургия повинна в том, что персонажи на его картинах принимают излишне наигранные, танцевальные позы, грешат «извилистыми» преувеличенно-грациозными жестами. Склонность к театральным эффектам проявилась у Куапеля в пристрастии к разным бутафорским безделушкам, к драгоценным уборам, к парче, к сверкающему атласу, к пернатым шлемам, что производит на его картинах впечатление мишуры и ребяческого щегольства.

По мнению историка искусства Александра Бенуа, Антуана Куапеля можно отнести к предшественникам Ватто – его рисунки классически просты и превосходны. Особенно А. Куапель владеет передачей тела, что дает возможность сравнивать его с Рубенсом. В числе немногих художников, Куапель способствовал чрезвычайному развитию способности глаза схватывать оттенки и наслаждаться цветом как таковым. Наконец, в специальной истории декоративной живописи Антуан Куапель играет, наряду со своим отцом, выдающуюся роль, разбив суровые, величественные формулы Лебрена и подготовив почву для появления Буше.

Сами персонажи Куапеля, замечает А. Бенуа, сразу выдают не мощных героев эпохи Лебрена (и, во всяком случае, не античных мужей и матрон), а членов упадочного изнеженного общества «малых дворов», людей элегантных, вежливых, «тихих» и до мозга костей развращенных.

Вероятно, за такую условность художнику доставалось от критики, против публичности которой Куапель – первый живописец короля и директор Академии – последовательно выступал. В частности, он хотел, чтобы сочинения по проблемам искусства издавались только с санкции Академии. Критика, по его мнению, может лишь повторять суждения публики, не более. И он предостерегает против «плохого эффекта несправедливой и случайной критики».

Светлана Бородина
Источник: Журнал «Мир искусств»